Прибрежные веры

 Есть ли место для религии в будущем, когда человечесвто выйдет за пределы своей  планеты?

Это большая и больная тема, на которую Церковь не готова пока рассуждать. Но я начну с маленького наблюдения. Известно, что все почти святые старцы страдали различными болезнями. Традиционно христианство относится к физическим немощам и страданиям как к наказанию за грехи. Претерпел - отработал - а значит, в какой-то мере очистился.  Такое отношение к болезням - результат дуализма, извечной борьбы между духом и плотью, заявленной еще ап. Павлом, и красной нитью проходящей через все христианство. Дух - могуч, плоть - слаба. Дух стремится к горнему, плоть - к удовольствиям.

Но ведь это почти шизофрения. Человек един. Тело - прекрасный, хрупкий инструмент, данный нам для жизни на этой земле. Он - наше продолжение, и отражает безошибочно как внутренний мир, так и разлад внутри. Болезнь - лишь признак того, что человек отделился от своего внутреннего центра, источника. Болезнь тела - не кара, а лишь сигнал к тому, чтобы разобраться в себе, понять, с какой из ролей: бизнесмена, родителя, патриота, святого, - ты отождествился на этот раз, забыв тем самым себя истинного.

Я с детства люблю научную фантастику. Перечитала. наверное. тысячи книжек. И нигде в описании мира будущего мне не встречалась развернутая картина религиозной жизни (если только это не фэнтэзи с его отсылкой к Средневековью). Значит, некое внутреннее чутье подсказывает большинству писателей, что религия не может играть в будущем той же роли, что и в современном мире. Положим. большинство писателей трусливы и не дают себе труда обдумать  этот вопрос. Одно ясно: попробуй писатель вставить церковные службы, чтение Евангелий или "Отче наш" в описание высокотехнологичной цивилизации, и это прозвучит как пародия и издевка.Уже сейчас в оправлении религиозных культов есть что-то старомодное,  далекое от жизни. Как бы ни пыталась Церковь интегрироваться в мир, жизнь ее опережает, отставляет позади. 

Когда-то вера в единого бога была шагом вперед на фоне бесчисленных местечковых культов Кибелы, Осириса или Баала. Именно поэтому христианство, заявившее устами Павла "несть ни эллина, ни иудея", завоевало, с определенными оговорками, мир. В те времена люди верили. что Земля - единственный населенный разумом пункт.  Теперь уже ясно, что наша планета - одна из бесчисленного множества, что возможных форм жизни непредставимо много, и что, пусть не мы, но наши правнуки обязательно полетят в космос и встретят там иные разумы. Можно ли представить. что две цивилизации начнут делиться друг с другом историями о непорочном зачатии, мытарствах и триумфе какого-нибудь мифического персонажа? Что они станут поучать друг друга, как следует молиться и поститься?

Нет, друзья. Все эти материи станут объектом изучения будущей науки, космической антропологии, для которой миф о Христе ничем принципиально не отличается от мифа об Адонисе или каком-нибудь неземном божестве. Потому что все это - поверхностное, наносное, не имеющее отношения к сути. 

А в чем же суть? Что мы имеем, если отбросить в сторону "Слово Божье" как недостаточно достоверный источник информации? Недостоверный - потому что преломлен через несовершенное человеческое сознание. Ведь мы же делаем скидку на это несовершенство,читая Ветхий Завет с его бесподобной жестокостью? 

И потом, кроме христианских, есть много других"слов божьих", и все они заявляют о своей аутентичности.

Сознание человека - черный ящих, его устройства мы не знаем. Что побуждает человека называть себя пророком или сыном божьим?  Можно ли считать такое заявление достаточным аргументом? Имеет ли Бог отношение к таланту предвидения и к  магии (способности творить чудеса)?

Но если отбросить тексты священных писаний. у нас останется только одно свидетельстиво: наше сердце. Все, что мы знаем о мире, мы знаем лишь как реакцию своего тела (его органов чувств) на некие сигналы, приходящие извне и пропущенные через интерпретаторы нашего мозга. Диапазон сигналов. которые мы способны зарегистрировать, достаточно узок. Шаблоны, по которым работает наш интерпретатор, достаточно однотипны. Можно сказать, мы заперты в ящике, который  подключен к внешнему миру посредством некоторого количества проводов с датчиками на конце. Выйти наружу, чтобы узнать мир во всем его богатстве, мы не можем. Нам остается верить, что объекты внешнего мира исчерпываются перехваченными нами посланиями. которыми они друг с другом обмениваются. И что в зонах, где наши датчики молчат, ничего не происходит. Но, помимо несовершенства датчиков, может иметь место и неправильная расшифровка сигналов. Например, вирусы, судя по всему, представляют собой именно потоки информации, направленные из точки А в точку Б. То, что инфицированные люди при этом погибают, вовсе не является сутью послания.

Теперь нам ясно, как наивно опираться на разум и органы чувств как инструменты познания. Чему же остается доверять? Разве что тому в нас, кто говорит "я есть", внутреннему свидетелю. Наше сознание - единственная вещь, которую мы знаем непосредственно, а не как реакцию на раздражители.

Что же говорит нам это "я"? В нем есть способность выходить за границы тела и ощущать себя единым с лесами,  облаками и всем миром (говорю это из опыта). Чувство родства с природой и любви к ней, и жажда достичь своего источника. Чувство красоты и гармонии, как полюса, к которому неизменно стремишься.  

Этот простой тропизм и есть, может, единственное реальное чувство Бога в человеке: то, что влечет нас прочь от состояний ненависти, лжи, изоляции к состояниям радости. любви и единения.

Все остальное. что говорится о Боге - спекуляции ума.  Из снов и видений мы заключаем, что мертвые каким-то образом существуют. Опыт учит нас, что тело можно покидать на время, а значит, мы - не тело. То, что в нас есть сознание, заставляет предположить его и в других существах. Это - естественные основания анимизма и пантеизма.

Но что заставляет  поверить в существо, контролирующее и оценивающее нас? Может быть, желание снять с себя ответственность за свою жизнь? Детское желание иметь любящего отца, который ведет нас за руку? Страх перед космическим одиночеством?

В конечном итоге все эти причины сводятся к одной: мы жаждем смысла. Мир, в котором мы просто рождаемся, плодимся и умираем, пусть даже окруженные роскошью и почтением, не стоит ни гроша. В таком мире нет зла и добра, верха и низа, и исцелять не лучше, чем убивать. Случайно зародившаяся от какого-то взорвавшегося атома Вселенная, случайные сгустки грязи, называемые звездами и планетами, случайно закопошившаяся в липкой тине жизнь, и люди, мыслящая плесень, в которых, на поверку, нет ничего, кроме стремления жить... Против этой механической картины мира восстает все в нас. И нечто в нас знает, что все это ложь. Но, будучи слабыми, мы ищем для этого чувства опору в виде священных книг и мифов.

Я уверена, что религия будущего отбросит в сторону все, кроме этого внутреннего чувства. Отбросит все надежды на воздаяние и страх перед наказанием, все сказки о рае и аде.

Прожить безупречно, пройти эту жизнь, как битву, сделать все лучшее, на что способен, зная, что в небе нет свидетелей, и лишь в глубине души надеясь что там, за порогом. тебе откроется смысл и что, исчезнув здесь, ты, возможно, станешь чем-то иным и двинешься дальше, к новым горизонтам...