Чужие дети

На формирование личности ребенка влияют ранние впечатления, полученные в семье. С этим трудно спорить. Но почему ребенок так пристрастен в отборе этих впечатлений? То, что одному нипочем, у другого оставит навсегда след в душе. Ребенок запоминает, отмечает совсем не то и не так, как это видно наблюдателю.

Взять, к примеру, детство Марины Цветаевой. Ее ранняя любовь к поэмам Пушкина, очень ранняя, года в 4. Что в них было? Неразделенная, гибельная страсть. Отвергнутая любовь. И Марина такой стала – любящей, но отвергаемой, всегда – отдельной, одинокой. Ее воспоминания о детстве совсем другие, чем у ее сестры, выросшей в той же среде, на тех же книжках. Почему для другой девочки Пушкин ничего не значил, а для Марины – значил все? Как будто душа является в мир с неким привычным вывихом, шрамом, который болит при непогоде. Маринин шрам – судьба быть чужой среди своих. Это воплотилось сначала в череде неразделенных любовей, наконец – в одинокой гибели. Нечто в нас ищет повторения. Когда ребенок воспринимает свое детство как несчастливое, это не всегда соответствует объективным обстоятельствам. Это скорее внутренняя, субъективная правда. Душа, как ручейник, отбирает впечатления для строительства личности. По какому принципу она это делает? И что такое душа? В ней как будто сохраняются чертежи, леса, по которым строится – в очередной раз – личность. Душа – не чистый лист. Гены определяют форму, а не духовную суть. Бывает, в безупречном по совершенству теле обнаруживается мелкая или порочная душа. Ведь поначалу тело и душа несут разные программы. К примеру, тело ребенка неуклюже, а душа стремится к красоте. И берет постепенно власть над телом, приучая к точности движений художника или скульптора.